«Пир во время чумы»: карантин, подаривший нам шедевр

 

  Болдинская осень. 6 ноября 1830 года  Пушкин закончил «Пир во время чумы» – последнюю из «маленьких трагедий»: 

 Всё, всё, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья –

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

 

  Чуть раньше поэт писал своему товарищу Дельвигу: «...Доношу тебе, моему владельцу, что нынешняя осень была детородна, и что коли твой смиренный вассал не околеет от сарацинского падежа, холерой именуемого и занесенного нам крестовыми воинами, т. е. бурлаками, то в замке твоем, Литературной Газете, песни трубадуров не умолкнут круглый год».

   Эта маленькая пьеса, состоящая из одной сцены (также как «Сцена из Фауста»), является переводом фрагмента из пьесы английского поэта Джона Вильсона «Город чумы», посвящённой лондонской чуме 1665 года. В 1830 году Пушкина в Болдино настигла эпидемия холеры (в письмах он называл её чумой), которая и привлекла внимание поэта к этой теме.

 

  Пушкин много занимался переводом классики и писал фантазии на тему популярных произведений, но «Пир во время чумы» является единственным в своём роде образцом переводческого искусства Пушкина. Поэт сумел из небольшого отрывка трёхактной пьесы Вильсона создать отдельное произведение, обладающее художественным единством, законченностью и высоким художественным достоинством. Благодаря мастерству Пушкина «Пир во время чумы» живёт в отдельности от пьесы Вильсона.

 

  Как мы сейчас вспоминаем «Пир во время чумы», так и современники Пушкина вспоминали великих предшественников, познавших эпидемии. Антон Дельвиг писал Петру Вяземскому: «Не унывайте только душой. Для рассеяния же пишите. Вспомните, какие славные сказки во время чумы рассказывали в «Декамеронах» Бокачио! Ознаменуйте же холеру чем-нибудь подобным, и она не тронет последнего раба вашего».

 

  Любопытно, что «Пир…» возник вынужденно. Пушкин, не думавший, что застрянет в Болдине надолго, приехал без нужных книг, сидел без газет и журналов, в условиях нестабильной почты. И среди считанных книг, оказавшихся в доме, была пьеса шотландца Джона Вильсона «Город чумы».

  Примечательно, что два самых мощных отрывка из произведения – песни Мери и Председателя, не являются переводом, а написаны самим Пушкиным. В них-то и заключаются главные идет произведения: песнь Мери – гимн любви, способной одолеть самую смерть, песнь Председателя – гимн в честь чумы, вызов, брошенный судьбе и року. Как завораживающе звучат бессмертные строки: 

Когда могущая Зима,

Как бодрый вождь, ведет сама

На нас косматые дружины

Своих морозов и снегов...

 

  Но само пиршество молодых людей за длинным столом, проезжающая телега с мертвыми, которой управляет негр, появление старого священника, укоряющего их, поминания умерших близких Председателя – его матери и жены Матильды… Все это есть в «Чумном городе». Перевод точно придерживается оригинала, но, конечно, превосходит его.

 

  Впервые трагедия была опубликована в 1832 году в альманахе «Альциона». Вместе с другими пьесами («Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость» и др.) «Пир во время чумы» вошёл в сборник «Маленькие трагедии».

 

  За три месяца Пушкин написал помимо цикла новаторских пьес «Маленькие трагедии» более тридцати стихотворений, «Повести покойного Ивана Петровича Белкина», сказки, статьи, наконец-то завершил «Евгения Онегина»… Как отмечал сам поэт, этот период в итоге стал одним из самых продуктивных периодов в его жизни.